Советскому жить вечно
Автор: Виктор КОЖЕМЯКО.
Новый год встречаем на фоне очередной трагедии. Погибли в авиакатастрофе 92 человека, среди которых треть состава знаменитого дважды Краснознамённого ансамбля имени А.В. Александрова.
ДА, СЕЙЧАС о нём по всем телеканалам, по радио и, наверное, во всех газетах говорят как о всемирно знаменитом, как о символе и гордости страны. И это, конечно, абсолютно верно. Однако скажите, часто ли вам за последние три десятилетия «перестройки» и «реформ» удавалось слышать по тому же телевидению и радио выступления этого выдающегося творческого коллектива? Много ли читали о нём в газетах?
Если про «демократические» газеты говорить, то вспомнится, пожалуй, лишь одна резонансная история. Скандальная, разумеется. Как другой ансамбль в целях рекламы присвоил себе для зарубежных гастролей «бренд» александровцев. А вообще-то этих самых александровцев почти не видно и не слышно было, словно и не существовало совсем. Что уж толковать про «лихие девяностые». Даже в 2003-м, когда власть вроде бы начала поворачивать «в сторону патриотизма», горько запомнился мне двойной юбилей всемирно знаменитых.
В апреле того года отмечалось 120-летие основателя и многолетнего руководителя ансамбля Александра Васильевича Александрова, а осенью — 75-летие коллектива. И что же? На пресс-конференцию в преддверии этих значимых дат пришло так мало коллег, что неловко было за организаторов. А на следующий день в поездку ансамбля на «малую родину» Александра Васильевича, в село Плахино Рязанской области, где александровцы должны были открыть бюст народного артиста СССР, журналистов поехало и того меньше. Чуть ли не один я оказался — от «Правды». Даже армейскую «Красную звезду», помню, представляла внештатный корреспондент.
— Да что вы удивляетесь! — говорили мне руководители и артисты ансамбля. — Мы же «совки», так что телекамер и журналистских перьев недостойны.
Наслушался я в автобусе и потом такого о неимоверно трудной жизни коллектива в «постсоветское» время, что совсем плохо стало. И про репетиции, которые приходится проводить в помещении с прохудившейся крышей, и про сокращение творческого состава, и про упорное навязывание «смены репертуара».
— Твердят и твердят: что вы, дескать, носитесь с этим своим советским хламом? Хватит уже «Священной войны» и «Соловьёв» — переходите, мол, на современную попсу…
Они не перешли. Не отказались от великих своих традиций. Всё выдержали, выдюжили, перенесли. И как встречали их тогда на концертах в Плахине и Рязани! От бурь восторженных аплодисментов до слёз, вот как это было.
Почему же «сверху» гнобили их, как и «Берёзку», как хор имени Пятницкого и другие прославленные творческие коллективы, исчезнувшие вдруг из поля зрения наших слушателей и зрителей? Да потому, что они — советские! В противовес безродной и бездарной попсе, заполонившей всё и вся, они несли истинное, высокое искусство, жить которому, как мы теперь убедились, вечно. Даже если суждено погибнуть лучшим его носителям. Будем верить: смена придёт.
Это верно говорилось: советское — значит отличное. В искусстве, науке, человеческих отношениях… И советскому жить вечно! А уж песне советской — в первую очередь. «Эту песню не задушишь, не убьёшь» — так пелось когда-то.
Не задушишь! Не убьёшь! Как и самую великую, самую справедливую в мире идею.
А ушедшим — вечная память…