Автор: Виктор ТРУШКОВ.«Правда» в № 106 от 23—26 сентября закончила печатать текст последней редакции проекта программы ВКП(б) 1947 года. Этот документ, пролежав почти 70 лет в архиве, впервые появился на страницах печати. Его публикацию редакция посвящает 100-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Сегодня читателю предлагается последний из намеченной серии комментариев этого документа.
Сохранить и развить идеи «последней редакции»
1950 год развеял все надежды на скорый созыв XIX партсъезда. Более того, предстояло подготовку к нему начинать заново. Если в 1947—1948 годах съезд мог опираться на энтузиазм народа-победителя, чтобы с ходу указать ему высокие ориентиры, то теперь ситуация стала иной. В 1947-м первоочередные задачи каждому были очевидны: в восстановлении народного хозяйства, разрушенного фашистским нашествием, были заинтересованы все социальные группы общества, практически каждый гражданин СССР. Благодаря такому морально-политическому единству Советский Союз первым в мире отменил карточную систему и — опять-таки первым в мире — возродил промышленность, вернул на прежнее место заводы-беженцы, сохранив их одновременно в приютивших их уральских, сибирских, казахских, среднеазиатских городах и посёлках. Но теперь, в 1950-м, тем миллионам тружеников, которые уже решили казавшуюся неподъёмной задачу, требовалось обосновывать сохранение прежних мобилизационных методов. Теперь к съезду требовалась более тщательная подготовка.
Между тем в партии заметно обострилась проблема теоретического осмысления происходящих социальных процессов. После смерти А.А. Жданова и «ленинградского дела» в руководстве партии почти не осталось людей, обладавших вкусом к теоретической работе. Это заметно даже сейчас, когда читаешь послевоенные доклады на главном ежегодном торжестве в честь годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Не случайно же В.М. Молотову пришлось трижды выступать с октябрьскими докладами. А возможность защищать и обосновывать теоретические идеи, вошедшие в последнюю редакцию проекта программы ВКП(б), теперь оставалась только у И.В. Сталина. И он не уклонился от неё.
Однако, на первый взгляд, удивительно, что для осмысления состояния марксистско-ленинской теории в ВКП(б) рубежа 1940—1950-х годов Сталиным был выбран достаточно странный повод: вопросы языкознания. Но это отнюдь не какой-то каприз состарившегося вождя. Положение, сложившееся в языкознании, давало возможность поднять самые актуальные и острые вопросы теории общества.
Уже первый из них относился к языкознанию достаточно косвенно, тогда как к философии — непосредственно: «Верно ли, что язык есть надстройка над базисом?» Если возможен такой вопрос в научной среде, то, следовательно, положение о сохранении государства в процессе коммунистического строительства партией и обществом принято лишь на веру, тогда как оно требует серьёзного обоснования.
Сталин начал с азов: «Базис есть экономический строй общества на данном этапе его развития. Надстройка — это политические, правовые, религиозные, художественные, философские взгляды общества и соответствующие им политические, правовые и другие учреждения». Объясняя сущность и содержание надстройки, автор писал: «Язык в этом отношении коренным образом отличается от настройки». (Сталин И.В. Соч. Т. 16. С. 104). Вывод вроде бы сделан, но для Сталина важен не он. Потому он и концентрируется на тех качествах надстройки, которые важны для понимания государства:
«Надстройка для того и создаётся базисом, чтобы она служила ему, чтобы она активно помогала ему оформиться и укрепиться, чтобы она активно боролась за ликвидацию старого, отжившего свой век базиса с его старой надстройкой. Стоит только отказаться от этой её служебной роли, стоит только перейти надстройке от позиции активной защиты своего базиса на позицию безразличного отношения к нему, на позицию одинакового отношения к классам, чтобы она потеряла своё качество и перестала быть над-стройкой». (Там же. С. 105. выделено мной. — В.Т.).
Ясно, что этот тезис относится в первую очередь к политической надстройке, к государству. Он важен не только в процессе перехода от социализма к коммунизму, но и имеет принципиальное отношение к государству реставрации капитализма, которое создаётся господствующим классом для обслуживания его и только его интересов. Поэтому защита буржуазного государства от имени трудового народа не может иметь ничего общего с коммунистической идеологией. Сталин убедительно демонстрирует всеобщий характер этого положения на примере языка и доказывает безупречность сделанного марксистско-ленинского вывода.
В сталинском ответе «Товарищу А. Холопову» ставится уже непосредственно вопрос о государстве: «Энгельс в своём «Анти-Дюринге» говорил, что после победы социалистической революции государство должно отмереть. На этом основании после победы социалистической революции в нашей стране начётчики и талмудисты из нашей партии стали требовать, чтобы партия приняла меры к скорейшему отмиранию нашего государства, к роспуску государственных органов, к отказу от постоянной армии.
Однако советские марксисты на основании изучения мировой обстановки в наше время пришли к выводу, что при наличии капиталистического окружения, когда победа социалистической революции имеет место только в одной стране, а во всех других странах господствует капитализм, страна победившей революции должна не ослаблять, а всемерно усиливать своё государство, органы государства, органы разведки, армию, если эта страна не хочет быть разгромленной капиталистическим окружением. Русские марксисты пришли к выводу, что формула Энгельса имеет в виду победу социализма во всех странах или в большинстве стран, что она неприменима к тому случаю, когда социализм побеждает в одной, отдельно взятой стране, а во всех других странах господствует капитализм». (Там же. С. 134).
Здесь Сталин фактически повторил то, что говорил на XVIII партсъезде и что вошло в последнюю редакцию проекта программы ВКП(б) 1947 года. Но теперь это звучало как следствие из важного методологического доказательства.
На защите исторического материализма
В комментарии «Равнение на социалистическую революцию!» «Правда» (№79 от 22—25 июля 2016 г.) приводила сталинский автограф правки представленного М.Б. Митиным и П.Ф. Юдиным варианта проекта программы, в котором философы утверждали: «Возникли новые закономерности общественного развития». Подчеркнув это предложение, Сталин на полях написал: «Что это?» (Ф. 558. Оп. 11. Д. 123. Л. 5). В «Экономических проблемах…» председатель программной комиссии ВКП(б) фактически разъяснил смысл вопроса, заданного 29 июля 1947 года:
«Некоторые товарищи отрицают объективный характер законов науки, особенно законов политической экономии при социализме. Они отрицают, что законы политической экономии отражают закономерности процессов, совершающихся независимо от воли людей. Они считают, что ввиду особой роли, предоставленной историей Советскому государству, Советское государство, его руководители могут отменить существующие законы политической экономии, могут «сформировать» новые законы, «создать» новые законы». Далее он отмечает: «Марксизм понимает законы науки, — всё равно, идёт ли речь о законах естествознания или о законах политической экономии, — как отражение объективных законов, происходящих независимо от воли людей. Люди могут открыть эти законы, познать их, изучить их, учитывать их в своих действиях, использовать их в интересах общества, но они не могут изменить или отменить их. Тем более они не могут сформулировать или создать новые законы науки». (И.В. Сталин. Соч. Т. 16. С. 154).
Понятно, что Сталин не отождествлял законы природы и общества, но подчёркивал объективный характер тех и других. При этом он указывал на необходимость, во-первых, «использовать их в интересах общества, дать другое направление разрушительным действиям некоторых законов, ограничить сферу их действия, дать простор другим законам, пробивающим себе дорогу», во-вторых, отметил ту «особенность политической экономии…, что её законы в отличие от законов естествознания недолговечны…, большинство из них действуют в течение определённого исторического периода, после чего они уступают место новым законам. Но они, эти законы, не уничтожаются, а теряют силу в силу новых экономических условий и сходят со сцены, чтобы уступить место новым законам, которые не создаются волей людей, а возникают на базе новых экономических условий». (Там же. С. 155—156).
Чрезвычайно актуальный тезис не только для разработчиков политических программ, но и для всех коммунистов: марксизм-ленинизм потому и надо глубоко осваивать, что выявленные им законы продолжают действовать, так как на дворе капитализм со своими главными классами — буржуазией и пролетариатом и, кроме пролетариата, нет сил, способных отправить буржуазию на свалку истории, потому что она всячески тормозит развитие общества. Историческая никчёмность буржуазии тем более велика, когда она захватила командные высоты благодаря реставрации капитализма. Приспособиться к нынешней социально-экономической системе может лишь тот, кто присосался к буржуазной кормушке.
И снова о коммунизме
Главной темой, которая нас интересует сегодня, остаются вопросы, связанные с переходом от социализма к коммунизму. Именно ими пронизана вся работа Сталина, и этим она тесно связана с последней редакцией проекта программы ВКП(б) 1947 года.
Вопрос о коммунизме Сталин ставит в связи с сохраняющимися существенными различиями между городом и деревней, между физическим и умственным трудом. Таким образом, по-прежнему главным вопросом движения от социализма к коммунизму является вопрос о преодолении классовых различий. Решение этой задачи возможно потому, что «рабочий класс и колхозное крестьянство составляют всё же два класса, отличающиеся друг от друга по своему положению. Но это различие ни в какой мере не ослабляет их дружбу. Наоборот, их интересы лежат на одной общей линии, на линии укрепления социалистического строя и победы коммунизма». (Там же. С. 171).
Одновременно заслуживает внимания одно существенное уточнение по сравнению с последней редакцией проекта программы ВКП(б) 1947 года, которое содержится в этой работе. В разосланном товарищам, входившим в руководство партии, проекте документа указано, что «коммунизм — это такое общество…, г) где… ликвидирована противоположность между городом и деревней; д) где… ликвидирована противоположность между физическим и умственным трудом». (Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 33). В «Экономических проблемах…» вопрос ставится глубже, точнее: о преодолении существенных различий между ними. (См.: И.В. Сталин. Соч. Т. 16. С. 173).
Но особого внимания заслуживает стремление Сталина рассмотреть диалектику товарных отношений при социализме и их объективных границ. С одной стороны, он недвусмысленно указывает на товарный характер производства при социализме, но при этом подчёркивает: «Наше товарное производство представляет собой не обычное товарное производство, а товарное производство особого рода, товарное производство без капиталистов, которое имеет дело в основном с товарами объединённых социалистических производителей (государство, колхозы, кооперация), сфера действия которого ограничена предметами личного потребления, которое, очевидно, никак не может развиться в капиталистическое производство и которому суждено обслуживать совместно с «денежным хозяйством» дело развития и укрепления социалистического производства». (Там же. С. 165).
Диалектика социализма с присущим ему господством социалистической собственности такова, что, признавая производство товарным, нет оснований рассматривать товаром средства производства: «Товар есть такой продукт производства, который продаётся любому покупателю, причём при продаже товара товаровладелец теряет право собственности на него, а покупатель становится собственником товара, который может перепродать, заложить, сгноить его. Подходят ли средства производства под такое определение? Ясно, что не подходят. Во-первых, средства производства «продаются» не всякому покупателю, они не «продаются» даже колхозам, они только распределяются государством среди своих предприятий. Вовторых, владелец средств производства — государство при передаче их тому или иному предприятию ни в какой мере не теряет права собственности на средства производства, а наоборот, полностью сохраняет его. В-третьих, директора предприятий, получившие от государства средства производства, не только не становятся их собственниками, а, наоборот, утверждаются, как уполномоченные советского государства по использованию средств производства, согласно планов, преподанных государством». (Там же. С. 191).
Неудивительно, что при таком подходе к социалистической товарности Сталин решительно выступает против продажи колхозам техники машинно-тракторных станций. Во-первых, «сосредоточение основных орудий сельскохозяйственного производства в руках государства, в руках машинно-тракторных станций является единственным средством обеспечения высоких темпов роста колхозного производства». (Там же. С. 220). Во-вторых, расширение товарного обращения при социализме «несовместимо с перспективой перехода от социализма к коммунизму. Они (Санина и Венжер. — В.Т.), видимо, думают, что можно и при товарном обращении перейти от социализма к коммунизму, что товарное обращение не может помешать этому делу. Это глубокое заблуждение, возникшее на базе непонимания марксизма». (Там же. С. 221—222).
Наконец, нельзя не обратить внимания на дискуссию с Л.Д. Ярошенко по вопросу перехода к распределению по потребностям. Сталин подчёркивает, что это — проблема смены всей системы общественных, прежде всего производственных, отношений, а не только «рациональной организации» производительных сил. «Товарищ Ярошенко не понимает, что нельзя добиться ни изобилия продуктов, могущего покрыть все потребности общества, ни перехода к формуле «каждому по потребностям», оставляя в силе такие экономические факты, как колхозно-групповая собственность, товарное обращение и т.п. Товарищ Ярошенко не понимает, что раньше, чем перейти к формуле «каждому по потребностям», нужно пройти ряд этапов экономического и культурного перевоспитания общества, в течение которых труд из средства только лишь поддержания жизни будет превращён в глазах общества в первую жизненную потребность, а общественная собственность — в незыблемую и неприкосновенную основу существования общества». (Там же. С. 202). Здесь Сталин повторяет положения последней редакции проекта программы ВКП(б) 1947 года.
На последнем сталинском съезде
«Экономические проблемы социализма в СССР» впервые увидели свет в «Правде» 3 и 4 октября 1952 года, то есть в канун открытия XIX партсъезда. Примечательно, что на самом съезде не раз повторялись положения, содержащиеся в последней редакции сталинско-ждановского проекта программы ВКП(б), в Отчётном докладе съезду члена Политбюро, секретаря ЦК партии Г.М. Маленкова («естественно», без ссылок на документ). Мы насчитали более 20 случаев таких повторений.
Во-первых, докладчик процитировал практически все положения «Экономических проблем…», когда Сталин в той или иной форме апеллировал к проекту программного документа 1947 года.
Во-вторых, приводя экономические выкладки успехов послевоенного пятилетия экономического развития, докладчик подтвердил обоснованность тех задач, которые ставились в сталинско-ждановском проекте программы ВКП(б) 1947 года. Приведённые Г.М. Маленковым данные убеждают, что установка «на основе дальнейшего быстрого развития производительных сил страны в ближайшие 15—20 лет решить основную экономическую задачу СССР, то есть превзойти уровень производства на душу населения в главных капиталистических странах, в том числе в США», была не благим пожеланием разработчиков стратегического документа, а реальной, опирающейся на расчёты перспективой советского общества. В Отчётном докладе ЦК ВКП(б) XIX съезду партии приведены следующие данные:
Рост промышленной продукции в СССР и капиталистических странах за 1929—1951 годы (в процентах к 1929 г.) (Девятнадцатый съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Бюллетень № 1. С. 16).
1929 1939 1943 1946 1947 1948 1949 1950 1951
СССР 100 552 573 466 571 721 870 1082 1266
США 100 99 217 55 170 175 160 182 200
Англия 100 123 Сведения 112 121 135 144 157 160
Франция 100 80 не публи- 63 74 85 92 92 104
Италия 100 108 ковались 72 93 97 103 118 134
Комментируя таблицу, Маленков отметил: «В Соединённых Штатах Америки промышленное производство за период с 1929 года по 1939 год топталось на одном месте; оно затем поднялось лишь за счёт резкого увеличения военного производства во время второй мировой войны, потом значительно снизилось и поднялось снова только в результате развёртывания войны против корейского народа и перехода к усиленной гонке вооружений и выросло в связи с этим в 1951 году вдвое по сравнению с 1929 годом». (Там же. Бюллетень № 1. С. 17).
Разрыв в темпах развития СССР и США начал сокращаться на рубеже 1950—1960 годов, когда «прагматизм» хрущёвской политики привёл к пренебрежению начавшейся научно-технической революцией. Но на XIX съезде партии была подтверждена поставленная в последней редакции сталинско-ждановского проекта программы ВКП(б) задача вывести советскую науку на первое место в мире. В последней редакции проекта программы ВКП(б) было записано: «Всемерно использовать новейшие открытия и достижения науки и техники во всех областях народного хозяйства с тем, чтобы в ближайшее время превзойти достижения науки за пределами СССР». (Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 41). Тезис: «Развивать дальше передовую советскую науку с задачей занять первое место в мировой науке», высказанный в Отчётном докладе Маленкова, был встречен аплодисментами, поразив делегатов… своей новизной и политической смелостью. (Девятнадцатый съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Бюллетень № 1. С. 82).
На трибуне Л.М. Каганович
На XIX партсъезде был ещё один эпизод, непосредственно связанный с подготовкой партийной программы. В предпоследний день работы съезда, когда прения по всем внесённым в повестку вопросам закончились, на 14-м заседании, проходившем утром 13 октября 1952 года, председательствующий предоставил слово члену Политбюро ЦК ВКП(б) Л.М. Кагановичу:
«Товарищи! Центральный Комитет партии поручил мне внести XIX съезду предложение о переработке программы нашей партии.
На XVIII съезде была избрана комиссия по изменению программы ВКП(б). Как известно, партия потеряла видных товарищей, которые состояли членами комиссии — товарищей Калинина, Жданова, Щербакова, Ярославского. Комиссия лишена была возможности выполнить данное ей поручение. Великая Отечественная война и работа по ликвидации последствий войны, большая работа по восстановлению народного хозяйства помешали комиссии закончить свою работу.
В настоящее время, после XIX съезда партии условия будут более благоприятными для выполнения этой сложной задачи…
За годы, отделяющие нас от VIII съезда партии, наша страна превратилась из отсталой аграрной в могучую индустриально-колхозную державу. Ликвидирована существовавшая многоукладность хозяйства, безраздельно господствует социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность в двух её формах — общенародной и колхозной. Страна наша стала неузнаваемой. Под руководством товарища Сталина в нашей стране построен социализм…
В связи со всеми этими изменениями ряд положений программы нашей партии и изложенные в ней задачи, поскольку они уже осуществлены за этот период, не соответствуют больше нынешним условиям и новым задачам партии. Именно поэтому настоятельно необходимо переработать программу нашей партии…
В своих гениальных трудах товарищ Сталин разработал все важнейшие программные вопросы: о строительстве социализма и коммунизма в нашей стране в условиях капиталистического окружения, о социалистической индустриализации страны, о коллективизации сельского хозяйства, о социалистическом государстве, о социалистических нациях, о марксистской теории языкознания и ряд других крупных теоретических и практических проблем.
Переработанная программа должна воплотить всё то новое, что внёс в сокровищницу марксизма-ленинизма наш вождь и учитель великий Сталин. (Бурные аплодисменты).
Новая переработанная программа партии должна обобщить всемирно-исторический опыт Великой Октябрьской социалистической революции, опыт построения социализма в СССР и определить дальнейшие пути выполнения главной задачи партии — построения коммунистического общества путём постепенного перехода от социализма к коммунизму.
Для переработки программы и определения дальнейшего пути строительства коммунизма решающее значение имеет то, что к своему XIX съезду наша партия получила новое классическое произведение товарища Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР»…
В «Экономических проблемах социализма в СССР» товарищ Сталин поставил и решил основные вопросы: о характере экономических законов при социализме, о товарном производстве при социализме, о законе стоимости при социализме, о мерах повышения колхозной собственности до уровня общенародной собственности, об основных экономических законах современного капитализма и социализма, о трёх основных предварительных условиях перехода от социализма к коммунизму, о ликвидации существенных различий между городом и деревней, между умственным и физическим трудом, о распаде единого мирового рынка и углублении кризиса мировой капиталистической системы, о неизбежности войн между капиталистическими странами…» (Девятнадцатый съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Бюллетень № 14. Издательство «Правда». 1952. С. 3—5).
Странно читать второй абзац выступления (иногда его называют докладом) Кагановича: он участвовал на всех стадиях решения вопросов о сталинско-ждановской программе, наверняка получил её последнюю редакцию — и так говорить? Горько.
К работе не приступала
По предложению Л.М. Кагановича принятая резолюция предусматривала:
«1. Считать необходимым и своевременным произвести переработку существующей программы партии.
2. При переработке программы руководствоваться основными положениями произведения товарища Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР».
3. Осуществление переработанной программы поручить Комиссии в следующем составе:
1. Сталин И.В. — председатель
2. Берия Л.П.
3. Каганович Л.М.
4. Куусинен О.В.
5. Маленков Г.М.
6. Молотов В.М.
7. Поспелов П.Н.
8. Румянцев А.М.
9. Сабуров М.З.
10. Чесноков Д.И.
11. Юдин П.Ф.
4. Проект переработанной программы партии представить на рассмотрение следующего съезда компартии Советского Союза». (Там же. С. 75—76).
Такая комиссия могла продуктивно работать. Но приступить к работе ей не пришлось.
В своих мемуарах Л.М. Каганович вспоминал: «В 1956 году он (Н.С. Хрущёв. — В.Т.) позвонил мне по телефону из отпуска по вопросу о порядке дня ХХ съезда. Он мне сказал следующее: «Молотов предлагает включить в повестку ХХ съезда вопрос о программе партии. Видимо, он, Молотов, имеет в виду, что докладчиком по этому вопросу будет он. Но если уж включать в повестку дня съезда вопрос о программе, то докладчиком надо назначать тебя, потому что ты этим вопросом занимался ещё к XIX съезду. Но вообще, — сказал он, — мы не готовы к этому вопросу». Я ему ответил, что я тоже считаю, что мы не успеем подготовить этот вопрос, поэтому включать его в повестку ХХ съезда нельзя». (Л.М. Каганович «Памятные записки рабочего, коммуниста-большевика, профсоюзного, партийного и советско-государственного работника». М.: Вагриус. 1997. С. 516).
На ХХ съезде КПСС ни Каганович, ни Молотов в своих выступлениях вопросов партийной программы не касались. О ней «вспомнил» в разделе «Партия», ограничившись всего двумя фразами, основной докладчик. Хрущёв, в частности, сказал: «Нам предстоит большая работа по созданию проекта новой программы партии, который пока ещё не подготовлен. Очевидно, что проект программы должен составляться одновременно с перспективным планом развития экономики и культуры нашей страны в разрезе нескольких пятилеток». (ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. М.: ИПЛ. 1956.
Т. I. С. 114—115). Удивительно безответственное отношение к выполнению (точнее: невыполнению!) решений высшего органа партии — съезда КПСС: «Проект… пока ещё не подготовлен». Как тут не вспомнить доклад А.А. Жданова на февральском пленуме ЦК ВКП(б) 1947 года: «Как известно, на XVIII съезде партии была избрана комиссия по переработке программы ВКП(б). Съезд обязал (!) комиссию представить проект новой программы на рассмотрение ближайшего съезда партии. Таким образом, в связи с тем, что срок созыва XIX съезда приближается, комиссия должна теперь развернуть работу по переработке новой программы партии». Последние фразы доклада возвращали к его началу: вопрос о программной и уставной комиссиях поставлен на пленуме именно потому, что было решение XVIII партсъезда, и его надо выполнять. (РГАНП. Ф. 2. Оп. 1. Д. 15. Л. 21, 31).
Что было дальше? XXI съезд был внеочередным, и на нём вопрос о программе, естественно, не рассматривался. А к XXII партсъезду из утверждённой XIX съездом программной комиссии двух членов не было в живых, три члена комиссии (Молотов, Маленков, Каганович) исключены из партии за участие в «антипартийной группе», Чесноков ещё в 1955 году был отлучён от работы в ЦК КПСС, через три года такая же судьба постигла Сабурова, в 1959 году был отодвинут в тень академик Юдин. Таким образом, в ЦК оставались лишь три члена программной комиссии: Куусинен, Поспелов и Румянцев. Впрочем, на XXII съезде третья Программа КПСС была наконец-то принята. Но это уже отдельная тема.
* * *
Публикация последней редакции проекта программы ВКП(б) 1947 года и комментарии к ней стали возможны во многом благодаря доброжелательной помощи сотрудников РГА СПИ Г.В. Горской, И.Н. Селезнёвой, М.В. Страхову, И.П. Кремень, Н.Е. Орловой, Е.К. Тарасовой, И.Я. Чудмаевой, А.Р. Айдагуловой и их коллегам. Автор выражает им искреннюю благодарность.
